В обычное время настала весна.
Весна - это время влюблённых.
Росла у дороги простая сосна,
На ней поселились вороны.

Ну что ж тут такого? - сосна, как сосна,
Вороны - обычное дело.
Но в стае обычной ворона одна
Была, представляете, белой!!!

Без белой вороны, скажите мне, кто
Заметил бы серую стаю?
А с неба стремился весенний поток
И снег, представляете, таял.

Л.Рубальская

Давно не виделись, и вот такая встреча...
Лоб в лоб, и повернуть уже нельзя...
Ты красный шарф себе накинула на плечи...
Так значит, говоришь , что мы друзья...
Сверкают в отблесках неона тротуары...
Горят витрины магазинов до утра...
А ты похорошела, боже правый!...
Вот только вряд ли я сгожусь теперь в мужья...
Зашли в кафе и выпили по кофе...
И послевкусье лета ощутили вдруг сполна...
В окно настойчиво стучала наша осень...
А в чашках где - то пряталась вина...
Я прямо там испил ее всю сразу....
Чего юлить, мы оба хороши...
И в памяти остались лишь браслет со стразами...
И те слова , что проникали вглубь души...
Потом могло быть все, но не было ни грамма..
Уж слишком тяжек оказался этот груз...
Любовь останется на сердце тонким шрамом...
А на губах лишь кофе горьковатый вкус...

© Copyright: Мягкое Время,

Те строчки, что написаны
От всей души — прочтите.
Сегодня ведь прощеный день,
За все меня простите.

Давайте будем дружными,
Ведь мы — одна семья.
Приятно же быть нужными,
Вы — лучшие друзья!

Женщина - с нами, когда мы рождаемся,
Женщина - с нами в последний наш час.
Женщина - знамя, когда мы сражаемся,
Женщина - радость раскрывшихся глаз.

Первая наша влюбленность и счастие,
В лучшем стремлении - первый привет.
В битве за право - огонь соучастия,
Женщина - музыка. Женщина - свет.

Константин Бальмонт

Лёгкая… высокая… изящная…
В простеньком – капкан для дураков,
Кто бы знал, что это настоящая
Девочка из племени волков?
Смотрит – улыбается, курносая,
А в глазищах ночь не по годам…
Не играй со мной, рыжеволосая –
Старый волк тебе не по зубам!
Цокот каблучков свернёт на улочку,
Оглянулась – взят ли мною след?
Сколько их, попавшихся на удочку,
В списке твоих мстительных побед?
Снова город тонет в полнолунии,
Чем сильней любовь – сильнее крик,
Да в весенне-приторном безумии
Я и сам охотиться привык.
Будет близким тёплое дыхание,
Запах губ опять сведёт с ума…
Но любви заветное признание
В этот раз прошепчешь ты сама.
Будет взгляд внимательно-растерянный
– Что случилось? Где в охоте сбой?
Просто я, не раз любовью стрелянный,
Сам давно охочусь за тобой.
По привычке целишься в венозную,
Чтобы боль и кровь по капле пить,
Но тебя, послушно-не-стервозную,
Я смогу чуть раньше приручить.
Ты не знала, как это случается?
– Сердце из холодного стекла
Как цветок в ладонях раскрывается,
В тех, что и подумать не могла!
Падаешь в объятия бездонности,
К суженому – бабочкой на свет…
Где-то есть лекарство от влюблённости,
А вот от любви лекарства нет.
Может быть, другой и не поверится,
(Впрочем, мне другая ни к чему)
Но тебе захочется довериться
Только мне, и больше никому.
Просто кровь у нас с тобой звериная,
Волчий взгляд, и, в общем, волчья суть,
Вот и получается, любимая,
Что судьбу тебе не обмануть.
Всё ещё желание царапаться?
Отпускаю – хочешь, убегай…
А в ответ: «Дай в сердце твоём спрятаться.
Никому меня не отдавай».

Сказоч-Ник

Мы полюбим когда-то с тобою,
Только разных людей – это бремя.
Мы разлучены будем судьбою
Не на день, а на долгое время.
У тебя будет лапочка-дочка,
У меня хитрый мальчик-сынишка,
Но останется в сердце заточка.
Колет лёгкие, снова отдышка.
Ты с женой – это сладкая пара,
Дети, дом и дела, время быта.
Только ночью ты бредишь от жара
О былом, что ещё не забыто.
Я больна. Нельзя звать медицину.
И запрячется внутрь гордыня.
Я же даже любимому сыну
При рождении дам твоё имя...
Ты мне скажешь: «Поставлена точка,
Чувства стлели. Осталась лишь сажа».
Подбежит твоя лапочка-дочка,
Ты шепнёшь ей: «Уходим, Наташа».

Наталья Кургалина

Для женщины в жизни немногое надо:
Чтоб в сумочке были духи и помада,
Браслетик и тени, чтоб взгляд был разящий,
На пальце в кольце бриллиант настоящий.

Нарядов немного... Зачем задаваться?
Чтоб за год не больше трех раз повторяться.
Чтоб кофе в постель с круасаном хрустящим
Любви как в кино, только чтоб настоящей.

Работать чтоб с часу, ведь утром так спится,
А в два по домам, чтоб по ходу скупиться.
Ведь шопинг у женщин полезен безмерно
Системе центральной, моментами нервной.

В квартире – достаток, под цвет глаз машина…
Но главное – умный, достойный мужчина.
Который подарит помаду и тени,
Кольцо с бриллиантом, привстав на колени.

Пригонит машину, обставит квартиру,
В любви фору даст даже Ричарду Гиру.

А если таких еще нету на свете,
То пусть хоть подарит тюльпанов букетик,
А все остальное мужскими руками
Тихонько доделают женщины сами.


© Copyright: Александр Сидоренко

Он, в общем, обычный блудливый кот,
Она – безрассудно-свободная кошка.
Ему бы понять, что она его ждет,
А ей – что он любит, и не понарошку.

Он не аморален, хотя и не свят.
Она не невинна, но не безнадежна.
Ее приручить он, пожалуй бы, рад,
Но в ней много «нет», и совсем мало «можно».

В ней много «не верю» и много «не надо»,
Она дарит ласки, но когти не прячет.
В ней много сомнений, где ложь, а где правда,
Но даже от боли она редко плачет.

В ее безрассудной кошачьей судьбе
Нет ни постоянства, ни веры, ни верности.
Так – все восемь жизней – сама по себе,
Но в этой, последней, ей хочется нежности.


© Copyright: Алексей Белоостров

Вот и Март, –
многоликий и шумный,
беспардонно стучит мне в окно!
Как повеса –
весёлый, бездумный,
но любимый и жданный давно.

Он в прохожих швыряется снегом,
птичьим гомоном будит рассвет.
В посеревшее за зиму небо
сыплет горсти блестящих монет.

Для него быть серьёзным – не важно!
Полон детских наивных надежд…
Раздаёт, не скупясь, бесшабашно
вороха своих белых одежд!

А потом – неприглядный, раздетый,
но собою довольный вполне,
он мечтает увидеться с летом…
Но сгорает в весеннем огне!!!

© Виктория

Перепутала поезда –
Вместо «завтра» вернулась в «прошлое»...
Снова встретились... мне б сказать:
«Как ты жил без меня, хороший мой?

А во взгляде всё та же синь –
Я скучала по этой свежести...
И у глаз паутинка морщин...
Что ж ты смотришь с такою нежностью?

Не звонил... не искал... не ждал...
– Но вмешалась судьба-проказница...
Говоришь, тоже очень скучал,
Что ж не... впрочем, какая разница...

Утонуть бы в твоих глазах», –
Да душа оказалась с норовом...
Снова встретились... что сказать?..
«Извини, я спешу... До скорого...»

© Copyright: Наташа Приходько

Скажи, мамуль... А, может, он вернётся?
Когда-нибудь... Усталый и родной...
Вдруг осознав, что недостаток солнца
В душе восполнить можно только мной...

Скажи, мамуль... А, может, он страдает?
Чуть слышно гордость плачет рядом с ним...
Его глаза нещадно разъедает
В тиши полночной сигаретный дым...

Скажи, мамуль... А, может, он тоскует?
Заноза в сердце... Вытащить – никак...
И чтоб забыться, он других целует,
Сменив под утро не один кабак?

Скажи, прошу, когда же он очнется?
Я так хочу – навеки! Только с ним!

Не плачь, глупышка, он ещё вернется...
Но безнадежно будет нелюбим...

Лия Кубишек

Сдается комната в Душе, совсем задешево ...
Вид из окна на желтый лес, и храм заброшенный.
На занесенные листвой, пустые хлопоты ...
Любую плату за постой, приму безропотно.
Сдается комната в Душе, в пустынной местности ...
Спасение от суеты, и неизвестности.
Сдается за печальный взгляд, и обещание ...
За дел и мыслей тяжкий груз, за непрощание.
За невозможность обмануть, за проседь снежную ...
За взмах крыла шальных надежд, и зов безбрежности.
Приют покоя и тепла, за грошик ломаный ...
Сдаю в наем чужой мечте, и сну бездомному.
Белеет листик на столбе, свидетель промаха:
"Последний раз перед пургой, сдается комнатка ..."

Ей было сто лет. А ему сто три года.
Их встречи случались в любую погоду
И чаще всего почему-то по средам.
Он просто звонил, говорил: «Я приеду?»

Вот как-то по средам всегда приезжалось.
И даже когда вдруг она простужалась,
Встречались они, несмотря на простуду,
Поскольку она обещала:

«Не буду дышать на тебя!»,
Но, хоть это ужасно, дышала.
Никак не могла надышаться.
И даже — друг друга они целовали…

К ним мальчик в кафе выходил со словами:
«Садитесь, ваш столик сегодня свободен!»
И это случалось при всякой погоде,
И всё отступало — дела и болезни…

Ведь каждая встреча могла быть последней:
Сто лет и три года, конечно, не шутки.
Они не хотели терять ни минутки.
Объятия — много теплее, чем пледы.

Они были счастливы каждую среду.
В сто лет как-то глупо влюбляться, жениться.
Но годы бежали от них вереницей.
Объятия — много теплее, чем шали.

Встречались они… И дышали… Дышали…

Марта Валешевска

Она сидела у окна,
А он вошел в ее вагон.
— Женат, — подумала она,
— Лет тридцать пять, — подумал он.
А за окном цвела весна,
День был прекрасен, словно сон.
— Красив, — подумала она.
— Как хороша! — подумал он.
Но проза жизни такова,
Он встал и вышел на перрон…
— Как жаль! — подумала она.
— Как жаль! — успел подумать он.
А дома, взяв бокал вина,
Включив любимый «Вальс-Бостон»
— Одна… — подумала она.
— Опять один… — подумал он.



Все изменилось через год…
Она вошла к нему в вагон:
«Прошу прощенья, можно к Вам?»
«Я буду рад», — ответил он.
А за окном опять весна,
Казалось все прекрасным сном
«Вы знаете, я Вас ждала».
«Я Вас искал», — ответил он.
Дрожало пламя от свечи.
Играл тихонько «Вальс-Бостон»
«Судьба?», — спросила вдруг она.
«Любовь», — обняв её, ответил он.

Алквиад

Ночь закрывает занавес обид
И раскаляет сладостную боль.
Две тени, жалкие на вид,
Играют до утра с судьбой.

И руки жадные сплелись,
Окутав тайной крепость сна…
Две тени улетают ввысь,
Две тени… кажется – одна…

Ни звука в пламенной тиши,
Слова разрушат хрупкий рай.
Парят в эфире две души
И словно вечность до утра…

Ночь скроет от чужих обид,
Подарит сладостную боль…
Отброшена печаль и стыд,
Две тени… просто мы с тобой…

Совсемнепростая

«Ну, здравствуй. Как твои дела?»
(Я так давно искала встречи.
Сгорело прошлое дотла.
Но кто сказал, что время лечит?)

«Семья! Я рада за тебя!
Детишек двое! Это чудно!»
(Пытаюсь подобрать слова
И не расплакаться прилюдно.)

«Как у меня? Все хорошо!»
(Опять я вру. Но пусть он знает,
Мой страстный пыл к нему прошел,
И счастье без него бывает.)

«Сдала? Слегка усталый вид?»
(Его жена красотка видно.
Да, пусть, что хочет говорит.
Мне не обидно... Нет! Обидно!)

«Простила ль я? Не в этом суть.
Ты счастлив, ну, и слава Богу!
Судьбу ведь сложно обмануть,
Идти нам было трудно в ногу»

«Ты на машине? Ну, пока!
А я пешком пройдусь немного».
(Да, рана всё же глубока,
Коль зарастает слишком долго)

Пойду одна я, как всегда,
Жизнь мерить быстрыми шагами.
Но не забуду никогда всё то,
Что было между нами.

Бельведер

Не жена и не подруга —
Просто так.
Будет помнить вся округа
Тот пустяк.
Кто такая, что за гостья,
В чём была —
Перемыты мои кости
Добела.
Обсудил народ как мог,
На все лады.
Пересчитаны в букетах
Все цветы.
И соседка в этот вечер
Не спала,
Ведь у нас горели свечи
У окна.
В пересудах расстелили
Нам постель,
Напророчили красивых
Нам детей…

И сидеть бы всем за свадебным столом…
Но монетка ляжет решкой,
Не орлом.

Лайн

А если внезапным громом,
Как выстрелом у виска,
Ударит: «Ведь вы знакомы?»
Беспечно скажу: «Слегка».

И вверх подниму ресницы —
Взглянуть на игру теней,
Где крылья вспорхнувшей птицы
Качнули узор ветвей —

Чтоб не расплескать невольно
Испуганный блеск озёр…
А после смогу спокойно
Поддерживать разговор.

И даже смогу под дулом,
Под залпами колких фраз
Не выдать, как я тонула
В глубинах бездонных глаз.

Как странно кружились зданья,
Бродили мы не спеша.
Как, словно прервав скитанья,
Вернулась домой душа.

И там, под высоким сводом,
В хоромах иль в шалаше,
Рискнув потерять свободу
Прильнула к другой душе.

Как утром сквозь пыль тумана,
Блеснув, отразился свет
На выпавшей из кармана
Остывшей горсти монет.

И как всё предельно просто,
И всё беспощадно как.
«Знакомы вы?» — если спросят
— Плечом поведу: «Да так…»

Черкасова Т. А.

Я не знала, куда иду,
Между двух окаленных рек.
И меня подхватил на льду
Незнакомый мне человек.

У пальто подогнув края,
Он поправил на мне сюртук.
Никогда не слыхала я
На запястьях сильнее рук.

Он укутал шарфом меня,
И по льду уносил, как мог.
За спиной у меня звенят
Отпечатки усталых ног.

Он подобен был миражу.
Он сбивался не раз с пути.
Но, увидев, что я дрожу,
Продолжал, продолжал идти.

Злая вьюга в окно вопит.
Он от дома достал ключи.
Он сказал мне – ты просто спи,
А я буду тебя лечить.

Он был мной одержим и пьян.
Сторожил мои сны, как пес.
Вынимая мне лед из ран...
И целуя мне нежно нос...

Кто же был это? Ангел? Друг?
Мой очаг? Или мой огонь?
Но... не знаю я крепче рук.
И целую его ладонь...

Алена Васильченко

Это грусть из далёкого прошлого,
Позвонила и не представилась,
И, казалось бы, ничего сложного,
Но уж больно она мне нравилась.

Эту грусть я звала по имени,
У неё есть фамилия, отчество,
Вызов в сердце гудками длинными,
Как таблетка от одиночества.

Что же ты скажешь мне нового?
Спросишь ли, кого я встретила?
Эта грусть из далёкого прошлого,
И я гордая, ей не ответила.

Татьяна Яцишина